А тем временем в Поместье...

 

А тем временем в Поместье – Время одуванчиков. Время маленьких желтых солнц. Я очень люблю этот период. Особенно, когда еще прохладно и не очень солнечно. Весь склон нашего сада ярко-желтый, и трава кажется изумрудно-зеленой, яркой.

Май в этом году выдался неприветливый. И прогнозы не радуют. Говорят, что май этого года в нашем регионе самый холодный за весь период метеонаблюдений. Отопление у нас отключили 16-го числа. Не скажу, что мы очень мерзнем, но я, как ящерица, впадаю в оцепенение.

А в Поместье у нас печка. Правда, первые полдня по приезде, немного холодно: пока печка натопится, пока стены прогреются… Зато потом очень хорошо. Хорошо настолько, что форточку я не закрываю.

Постепенно дом наш начинает обустраиваться, становится уютным, обжитым.

За три года нам удалось поднять дом на новый фундамент, сделать отмостку, поменять внутреннюю планировку, обшить стены и пол, вставить два новых окна. Осенью мы разобрали пол в сенях и вычистили все, что там скопилось, вывезли 12 тачек мусора. За эту зиму муж настелил в сенях полы, поставил перегородку и поменял двери: на улицу и на веранду. В бывших сенях вместо чулана у нас будет кухня. Но, в общем-то, затевалась кухня для того, чтобы в холодное время года (поздней осенью, зимой, ранней весной) можно было бы приехать и быстро протопить маленькое помещение.

До внутренней отделки руки (и финансы) еще не дошли, ну а крыша, в сложившихся обстоятельствах, так и останется только в мечтах. Что делать, не все желания и планы обязательно сбываются. Бывают обстоятельства непреодолимой силы.

А началось все с того, что надо было заменить печь. У старой из свода начали выпадать кирпичи. Может быть, и ничего страшного бы не произошло, но решение было принято. Все сложилось, как сложилось.

Обычно это я при наступлении календарной весны издаю громкие стоны: «Где тепло? Почему зима такая длинная, а лето короткое?» А в этом году супруг мой никак не мог дождаться тепла и требовал июня уже в апреле.

Вот май и наступил. И не только наступил, а уже две трети прошло, но за «бортом» 9 градусов и хлещет дождь. Впрочем, вчера было удивительно тепло, прилетели ласточки, вот только одуванчики что-то почуяли, и маленькие солнышки с обеда закрылись. Хотя солнце светило вовсю, и я даже почитала на терраске.

Мы посадили картошку, и я простыла на ледяном ветру. А еще (видимо, кто-то недобрый толкал меня под руку) высадила рассаду помидоров и перцев. Видимо, в одну из ночей были возвратные заморозки на почве, больше половины моих помидорок приказали долго жить. Перцам повезло больше. И петунии тоже подмерзли. Хорошо, что я высадила лишь половину.

Вишня и слива цветут. Несмотря ни на что, обильно цветет смородина и крыжовник. А вот с яблоками в этом году будет беда. Листочки у яблонь маленькие, скрюченные, видимо, подмерзли. И только вчера я увидела, что бутоны все-таки появляются.

Вчера я «зарыла» в землю лук-севок и семена моркови и свеклы. Высаживать огурцы и кабачки с тыквами отказалась категорически. Будем ждать тепла, нечего издеваться над растениями.

Но не хлебом единым… Надо ведь еще красоты и радости. Пион тянется вверх прямо на глазах, как бамбук. Еле нашла в траве ростки хост, в одной, прямо в сердцевине, заселился зловредный одуванчик. Еле выдрала. Хотела подкормить азотными удобрениями (смотрю ролики по садоводству), но естественно, замоталась и забыла. Из пяти моих несчастных роз выжило три. Одну пересадила. «Роза – дитя навоза» (где прочитала, не помню), поэтому из компостной кучи вывалила на клумбу две тачки этого самого компоста. Наверное, мало.

Из пяти пересаженных в прошлом году гортензий прижилось три. И они дали новые побеги от корней. Гортензии эти самые обыкновенные, но я люблю их за большие зеленые листья и нескромные размеры, позволяющие укрыться от соседских глаз. Метельчатая гортензия тоже решила не отставать и, похоже, от корней тоже пошли побеги.

Ну и так, по мелочи: разделила куст георгинов, обустроила рабатку с ноготками и бархатцами, высадила оставшиеся петунии и пересадила почвопокровную гвоздику. Надеюсь, что приживется.

А в следующий приезд трава будет выкошена, время одуванчиков закончится, зацветут яблони. И очень надеюсь, что придет тепло.

Если бы вы слышали, как орут маленькие скворчата!

Моя память

 

Праздники прошли. Начались будни.

День Победы – для меня, скорее, день памяти, «праздник со слезами на глазах». Мой маленький семейный Бессмертный полк, состоящий из четырех человек, уже ушел в бессмертие: дедушка, отец и два дяди. Трое из них ушли в силу возраста, а дядя Петя остался навсегда где-то в керченской степи.

Дядя, которого я никогда не видела. Мальчик, которого я уже старше в три раза. Они с Витей были погодками, перед войной поступили работать на завод. Началась война и завод стал выпускать танки, мальчишкам дали бронь. Когда младшему исполнилось 18, бронь они сняли попросились на фронт. Витя вернулся, а Петя погиб почти сразу, в 43-м. Первые послевоенный годы бабушка выходила на дорогу, смотрела в сторону остановки. Она знала, когда приходит поезд из Москвы. На нем еще долго возвращались с фронта те, кому было суждено вернуться.

В детстве я никогда даже не задумывалась о том, что эти родные люди были солдатами, что они воевали, что они как герои тех фильмов, которые показывали в кино и по телевизору, о которых я читала в книгах. В моей семье о войне не говорили никогда, ни отец, ни дедушка с дядей Витей, когда мы приезжали к ним в гости.

Отца не стало, когда мне было всего десять и сейчас я уже старше, чем он. Утром он ушел на службу, я уехала в пионерский лагерь, а когда вернулась, мы были с мамой уже только вдвоем. Не стало его в тот же день, день моего отъезда. О том, что отец воевал, мама рассказала мне, когда я была уже взрослой. Да и никакими подробностями отец, видимо, с ней не поделился. Знаю, что воевал он все четыре года, отступали в 41-м от границы, от штрафбата их спасло только то, что их небольшая группа, те кому удалось выбраться живыми к своим, сохранила знамя полка. Смутно помню, что мама говорила, что пробирались по лесам и болотам, выходить к людям боялись, ели, что в лесу было или в полях выкапывали. Телевизор у нас появился, когда мне был год, фильмы о войне мы не смотрели никогда, даже когда отца уже не стало.

О военном прошлом дедушки и дяди Вити я знаю еще меньше. Дядя Витя долго не мог устроить свою семейную жизнь, мой двоюродный брат всего на два года старше меня. Они ушли друг за другом в самом конце 80-х.

Осталась только эта фотография дяди Вити в форме. Конечно, есть и другие фотографии, но они самые обычные, семейные.

А фильмы о войне, особенно старые, я и сейчас стараюсь не смотреть. Для меня это фильмы о тех людях, которые жили рядом со мной, и сердце болит, и глаза плачут.