Подруги. тетя Тома

Фото еще раз

Вообще-то Тому звали Тамарой, но чаще ее называли и вовсе Томочкой. Она, как и мама была финансовым работником, бухгалтером или экономистом, где уж теперь вспомнить.

Томочка приехала из какой-то провинциальной глуши, почему-то у меня всплывает в памяти Рязань, причем не город, а рязанская деревня. Родителей ее я никогда не видела, и никогда не слышала, чтобы она ездила их навещать. В Таллинн Томочка попала, то ли по распределению, то ли по предложению какого-то предприятия. Так приезжало в республики Прибалтики большинство, как теперь принято говорить, русскоязычного населения.

Тетю Тому я помню с того момента, как помню себя. У нее была дочь, Нелли, ровно на год старше меня, и это, видимо, укрепило их дружбу с мамой. Я была довольно егозливым ребенком, потому что однажды мама рассказывала: «Пришли мы домой к Томе, она посадила Нелю на диван, и начала снимать с нее рейтузы. А потом мы отвлеклись, заболтались и убежали на кухню. Попили чаю, приходим, а Неля все сидит на диване с полуснятыми штанами. В полтора года! Представляешь! Ты бы за это время уже бог знает что натворила».

Усидчивости и упорства Нелли было не занимать. Она закончила музыкальную школу по классу фортепьяно еще в 8-м классе. То есть начала барабанить по клавишам еще в дошкольном возрасте.  Мне хватило усидчивости и терпения только на два года, а начинала я музыкальную «карьеру» в 9 лет.

У тети Томы в гостях мы бывали два раза в год обязательно, причем с интервалом в месяц. У нее день рождения было 30 ноября, а у Нелли 30 декабря. И 30 декабря мамины подруги и мы, их дети, собирались в гостях у тети Томы. Это было маленьким Новым годом, потому что в комнате у Нелли стояла елка и в большой комнате стояла елка. Взрослые отмечали будущий Новый года, а мы, дети день рождения. Это был удивительный двойной праздник – у нас была своя елка, свой сладкий стол и куча настольных игр, диафильмы и другие маленькие радости. Последнее такое день рождения было, когда Нелли исполнилось 12 лет. Мы, дети, повзрослели, а в семье у тети Томы поселились проблемы.

На последнем дне рождении Нелли я узнала удивительную вещь. Отца ее, дядю Игоря, я считала русским, об этом говорила его фамилия. Это оказалось не совсем так. На это, последний общий день рождения, пришла его мать, соответственно, свекровь Томочки, и его сводная сестра с двумя сыновьями. Свекровь Томочки говорила по-русски хорошо, но с небольшим акцентом. Все выдавало в ней эстонку: неторопливая речь, медленные движения, одежда. Пожилые интеллигентные эстонцы одевались так, что в одежде обязательно прослеживались, проскальзывали, этнические мотивы (брошь, кольцо, кофточка, жилет, какая-нибудь мелкая деталь). Она зашла к  нам, детям, в комнату, пообщалась и ушла за общий стол. Неллина тетя говорила по-русски с большим акцентом, поэтому с нами не беседовала, просто поздравила и подарила подарок. Мальчики вообще с нами не общались, во-первых, они были гораздо младше, во-вторых, лопотали по-эстонски. После их ухода праздник как-то быстро свернулся. Тогда-то я и узнала, что отец дяди Игоря был русским, умер, когда он был еще мальчиком, а мать вышла замуж второй раз уже за эстонца. Вот откуда у него был такой неуловимый акцент. Подозреваю, что его женитьбу на Томочке родители приняли прохладно. Примиряло родственников только то, что Нелли пошла в их родню, была белобрыса и флегматична, вылитая эстонка.

Тем летом они купили машину. Как говорила моя мама, сэкономили на плавленых сырках. Мама сырки эти никогда не покупала, хотя жили мы небогато, она считала, что лучше маленький кусочек настоящего сыра. Вот с этой машины все и началось. Общение подруг стало редким. Видимо, Томочка с семьей по выходным обкатывали машину. А потом дяде Игорю приспичило купить хутор. Не дачный участок, а именно хутор, то есть отдельно стоящий дом с какими-то хозяйственными постройками, в отдалении от деревень и других жилых мест. Я так понимаю, что Томочка была категорически против. Сельского хозяйства она вести не хотела (видимо, в детстве наелась), проводить там лето, видимо, тоже. Летом она хотела ездить на море, хотя бы на берега Финского залива, но лучше на берега более теплых морей. С этими проблемами она бегала к подругам, и они втроем, иногда вчетвером, без конца обсуждали их, гуляя по паркам, или по набережным, или сидя в кондитерской, если шел дождь.

В общем, у дяди Игоря наступил кризис среднего возраста. Вместе с этим кризисом у мужчин появляются  (правильно!) любовницы. И она появилась, к ярости тети Томы. Все бы ничего, но любовница была эстонкой. Ее он возил на машине на хутор, который они все-таки купили, и эти отношения поддержали его родственники. Теперь Томочка бегала к подругам за советом – давать или нет развод, и как делить нажитое имущество. Мама сказала, что это тетя Света посоветовала ей развестись, специально, из вредности. Может быть и так, но думаю, что если бы посоветовала противоположное, все равно произошло бы так, как произошло. Дядя Игорь оставил семье квартиру, обстановку и алименты. Забрал машину и хутор. В новой семье у него через некоторое время появился ребенок.

Теперь все три подруги были одиноки. Мы с Нелей заканчивали школу, потом я уехала учиться. Тетю Тому мы иногда встречали с мамой в городе, когда я приезжала на каникулы. Мама, в основном, общалась с ней по телефону, иногда они встречались, гуляли по городу, или ходили в кафе, в гости друг к другу больше не ездили.

Но именно тетя Тома приехала к маме в январе 95-го, когда мама ей позвонила и сказала, что ей очень плохо. Маме было просто некому позвонить, моя тетка (мамина родная сестра) отказалась приехать, сказала, что маме каждый день бывает плохо, а ей через весь город тащится времени нет. А тетя Тома приехала с другого конца города, вызвала «скорую» и отправила маму в больницу с тяжелейшим инфарктом. Врач нес маму в машину на руках, времени на носилки уже не было. Тетя Тома собрала маме вещи и отвезла их в больницу, закрыла квартиру. Я безмерно ей благодарна.

Приехав ухаживать за мамой, я встретилась с Нелли. Она была замужем, у нее было двое сыновей.  Тетя Тома помогала ей, но жила одна в своей старой квартире. В июне того же 95-го я увезла маму к себе. С тех пор на своей малой родине я была дважды, в 2010 и в феврале этого года, ни с кем, кроме одноклассников, я не встречалась.